Часть IV. Побережье Хасанского района

Две жемчужины у берегов Славянки, или фотосессия у кекура «Колонна»

Тем памятным летом я был занят. Работал в тайге, в тысяче километров от океана. Перед командировкой успел только побывать на острове Путятина. Но тогда была весна, пасмурная погода и ледяная вода в море. А летняя жара застала меня уже далеко от Приморья — на северо-западе Амурской области. В череде длинных дней, заполненных тяжёлым трудом, гулом мошки и беспощадным зноем на марях, бесконечными сопками и таёжными зарослями, придавали силы воспоминания о крепком ветре, холодных брызгах прибоя и безмятежном отдыхе у ночного костра. Синеющие вдали сопки казались морским горизонтом. Закончилось лето, ночные заморозки окрасили тайгу в золотистый цвет. Командировка завершилась. Ещё не доехав до дома, я уже знал, куда отправлюсь на этот раз. Ну конечно на острова вблизи побережья Хасанского района, ведь я там ещё не бывал!

В начале сентября стояла жаркая погода

К берегам Приморья подошли тропические водные массы вместе с их обитателями. Вода заполнилась медузами всевозможных форм и размеров, стаями мелких ярких рыбёшек, светящимся планктоном. Появились и крупные хищники. Но ничто не могло меня остановить — слишком долго я обдумывал предстоящий маршрут, чтобы отказываться от него из-за каких-то акул.
И вот — куплен новый надувной матрас (старый «сквозил» как решето), собран рюкзак и куплен билет. Я отправляюсь в Славянку на СПК «Комета» (судно на подводных крыльях) вечерним рейсом.
Отойдя от вокзала на километр, судно взревело двигателями и поднялось на своих подводных крыльях. По правому и левому борту проносились берега бухты Золотого Рога с их причалами и пришвартованными судами. Промелькнул и остался далеко за кормой паром, следующий на остров Русский. Вскоре миновали маяк на Токаревской кошке, и берега стали постепенно отдаляться. «Комета» вышла в центр Амурского залива. Открылась величественная панорама всего архипелага больших и малых островов, простирающихся от полуострова Муравьёва-Амурского на юго-запад. Затем приблизились берега Хасанского района. На полном ходу пронеслись мимо оконечности острова Герасимова и вошли в Славянский залив. Лихо подрулили к причалу, быстро пришвартовались. Весь путь занял менее часа.

Солнце стояло ещё довольно высоко, так что я изменил свои планы и решил сегодня же переплыть на остров Антипенко. Для начала, докупил продуктов в Славянке.
Дорогу до м. Чирок нашёл быстро, но подготовка к переправе сильно затянулась. Матрас оказался немного бракованным: сосок на кормовой секции не был прорезан. Кое-как я его проткнул и с трудом надул кормовую секцию. Второпях отчалил, тем не менее не забыв осмотреть место отплытия. Всякий раз, когда я забываю это сделать, впоследствии оказывается, что в моём снаряжении недостаёт какой-нибудь вещицы.

Плыть пришлось долго

Кратчайшее расстояние до острова составляло около двух с половиной километров. Солнце зашло, когда мне ещё оставалось с полкилометра. На берег выбрался в сумерках. Темнота в наших широтах наступает довольно быстро, так что мне пришлось искать в лесу две палки для накомарника практически в кромешной темноте. Но мне повезло, я сразу наткнулся на сухое деревце. Кроме того, нашел сухих веток для костра и родничок, так что у меня был ещё и ужин.
На следующий день была жаркая солнечная погода. По западному берегу острова я прошёл на его южную оконечность, где спрятал в густом кустарнике все свои вещи, взяв с собой лишь фотоаппарат. Продолжая обходить остров, я отправился по его восточному побережью на север.

Остров Антипенко представляет собой изрезанный бухточками и мысами эллипс

Его размеры приблизительно 1,2 км с севера на юг и 1,8 км с запада на восток. Через весь остров, в широтном направлении, протягивается горный хребет, проще говоря, вытянутая сопка. В западной части она относительно полого спускается к берегу бух. Баклан, в восточной – обрывается высоким торцовым обрывом в открытую часть зал. Петра Великого.

Максимальная высота хребта и всего острова – 102 м. Главный хребет смещён к северу. Центральный район – это перевал между верховьями двух основных распадков. Южная часть – невысокая сопка, чуть менее ста метров высотой.

Крупных источников пресной воды на острове три. Это родник и маленький распадок на северо-западе; ручей в коротком, но широком распадке на юго-западе, который впадает в клинообразную бухточку; и, наконец, длинный и сравнительно полноводный ручей на юго-востоке. Он берёт начало с седловины в центральной части острова. В среднем течении имеет выраженное русло и пойму, а в нижнем выходит на заболоченную поляну, где русло теряется в густой высокой траве. Открытого стока в море нет, вода дренирует через валунный пляж самой большой и глубоко врезанной бухты.

Не менее чем на 80 %, остров покрыт ненарушенным широколиственным лесом. В составе пород преобладает дуб, но широко распространены также липа, бук, граб, диморфант и клён. Берёзка мне попалась лишь одна, на глинисто-дресвяном откосе в теневой части склона. Кустарниковые редколесья встречаются на южных склонах главного «хребта» и вдоль южного берега. Это самые труднопроходимые места. Ноги застревают в «мышином горошке», в одежду впиваются шипы и колючки плетущихся кустарников.

В обеденное время солнце стало палить немилосердно. Я продирался сквозь кустарники с непокрытой головой. Пекло темечко, в кроссовки засыпалась земля с колючками, сильно хотелось пить. Не верилось, что уже давно наступил сентябрь, казалось, что я нахожусь в джунглях. Такую же погоду и почти такие же заросли я видел лишь в ноябре на острове Хайнань в Южно-Китайском море.
Наконец спустился на пляж. А где же вещи? Прошёл вдоль берега в одну сторону, потом обратно. Везде одни и те же заросли. Рюкзака нет. Опять прошёл. Пусто! Попытался вспомнить, как выглядело место, где я всё прятал. Не получилось. В ушах звенело, в висках стучал пульс. До меня дошло, что я просто перегрелся. Тогда я разделся, окунулся в море с головой и лёг в тени скалы. Сразу стало легче жить. Как-то сами собой нашлись вещи, собрались дрова и вскипятился чай.

После обеда переплыл на остров Сибирякова

От Антипенко это 1,4 км. Когда выбирался на пляж на северном берегу острова, заметил неподалёку ржавый артиллерийский снаряд, поставленный на прибрежном камне торчком. Отошёл на полторы сотни метров в сторону, на всякий случай, и затаборился на краю пляжа. Под лежанку пришлось подсыпать мелкую гальку. Верхняя ступень пляжа состояла из крупных камней, а мелочёвка, на которой мягко лежать, была слишком близко к воде. Вообще, выбирая место для ночёвки на берегу моря, следует опасаться двух вещей. Нежелательно ставить палатку очень близко к воде, и ни в коем случае нельзя располагаться вплотную к береговому обрыву. Первая причина связана с приливами, неожиданно усиливающимся волнением моря, особенно, когда ты сладко спишь. Есть и грозная опасность цунами, но это явление бывает очень редко. Конечно, от сильного цунами не уцелеешь и на высоком берегу, но ведь могут быть и маленькие волны, которые не причинят вреда, если улёгся спать не у самой воды.

Вторая причина – возможность камнепада или обвала. Поэтому приходится находить ту черту, переступать за которую нельзя ни в одну, ни в другую сторону, и располагаться прямо на ней. Зачастую, побережье островов как раз и представляет эту незримую границу противоборства стихий. Здесь нет крупных долин с широкими пляжами, как на материке. Берега, в-основном, круты или обрывисты. Итак, выбирая место под палатку, я смотрю, чтобы на данном месте пляжа не было свежевыброшенных водорослей и острых, неокатанных морем камней, свалившихся с обрыва. Также стараюсь не останавливаться напротив осыпных желобов. Кому-то могут показаться излишними эти меры предосторожности, но когда ходишь один, лучше не рисковать. Ведь в случае чего, никто и не узнает, «где могилка твоя».

Место ночёвки на Сибирякове отвечало всем требованиям безопасности

Только вот комфорт немного «хромал». Если плавника для приготовления ужина я насобирал, то с водой было туго. Её пришлось собирать с помощью марли из трещины в скале. Причём далеко от пляжа. До наступления темноты воды натекло только на 2 кружки чая. Эти 2 кружки, 4 пряника и 2 гребешка и составили ужин. Не густо, зато с салютом и звуковым оформлением. Дело в том, что на материковом берегу, в 5 км от острова, отдыхающие устроили дискотеку. Музыкальный ритм далеко разносился над тихой морской гладью, мешая наслаждаться тишиной, плеском волн и недосягаемостью острова от людского муравейника. Уши невольно улавливали слова глуповатых песен, и величие окружающей природы уже не воспринималось так остро, как бывает на далёких необитаемых островах.

Вообще, когда на «моём» острове появляются посторонние, я всегда «немножечко поскрипываю зубами» про себя. Потому что уже не бросишь вещи на виду. Да и пропадает то ощущение «хозяина своей территории», которое, вместе со всеми прочими ощущениями, возникающими на небольшом острове, и составляют всю прелесть пребывания на нём.
На следующий день я сложил все вещи в рюкзак, спрятал его в зарослях и отправился в обход по «своим новым владениям». Остров Сибирякова очень похож на предыдущий Антипенко. Во-первых, размеры. С севера на юг – 1,9 км, с запада на восток – 1,2 км. Высшая точка – 105 м над уровнем моря расположена в осевом меридиональном волнистом хребтике. Во-вторых береговая линия. Побережье бух. Баклан (западное) менее изрезанное и обрывистое, без «глухих» «непропусков». Восточное побережье – высокое, обрывистое, с глубоко врезанной, открытой к югу бухтой. В-третьих – растительность.

Таких джунглей, как на Сибирякове и Антипенко, я больше нигде не встречал. Чего стоят одни лианы актинидии! Попытавшись пролезть напролом, я так в них застрял, что пожалел, что не обошёл их «десятой» дорогой. А лес из аралии! Да, вот где природа Приморья показала, на что она способна! Небольшое отличие острова – примесь сосны могильной на восточном берегу, а также меньшее количество источников пресной воды. Можно, пожалуй, добавить, что Сибиряков менее посещаем, чем Антипенко. На это указывает меньшее количество кострищ и бытового мусора в местах удобных стоянок. В-остальном, острова эти очень сходны между собой. Берега обоих островов выглядят первозданными. Тем более нетронутая природа сохранилась во внутренних районах, где нет ни одной тропки.

Одна из достопримечательностей или характерных черт берегов острова – цепочка кекуров

Они загораживают вход в восточную бухту со стороны открытого моря. Узкие и глубокие проливчики между ними очень живописны. К северу от этого места побережье представляет собой высокую, почти отвесную стену, продолжающуюся и под водой, причём на значительную глубину. Ныряние возле этой стены произвело на меня большое впечатление. В воде была масса мелких анчоусов, собирающихся в огромные густые стаи. Среди них чувствуешь себя исследователем из команды Кусто, где-нибудь в тропических водах моря Фиджи. Когда я нырнув, на глубине нескольких метров приближался к стене, стая рыбёшек пыталась проскочить между мной и стеной, и, не успев это сделать, резко метнувшись в сторону, ослепляла тысячами серебристых боков. На большой глубине, там где дно выполаживается и переходит в щебнистую равнину, водятся большие стаи окуней. Они держатся вблизи дна и особо не выделяются на его фоне.

В послеобеденное время я вернулся на северное побережье, оставив «неисследованным» северо-восточный кусочек. Ночевать я собирался вновь на о. Антипенко, так как назавтра мне предстояло возвращаться в город. К тому же, по пути, я собирался заглянуть на кекур «Колонна». Поэтому, наскоро перекусив, я упаковал все вещи и покинул о.Сибирякова, теперь уже прочно «присоединённый к моей коллекции».

Море встретило меня порывистым ветром и короткой крутой волной

Я пожалел, что, вероятно, не смогу сделать качественных снимков кекура, и он не пополнит мою коллекцию фотографий. Но, тем не менее, побывать на этом микроскопическом клочке суши вдали от берега, мне очень хотелось. Отважный «экипаж», борясь с волнами, под хмурыми осенними небесами прокладывал свой курс вдали от проторённых морских трасс. По мере приближения, становились различимы детали окружающей кекур акватории. К югу от него протягивалась цепь подводных камней и узкая длинная скалистая отмель. Волны разбивались об неё, и с подветренной стороны волнение было небольшим. Достигнув камней, я направился вдоль них к кекуру. Отсюда он смотрелся очень эффектно, и, действительно, оправдывая своё название, возвышался над водой узкой высокой колонной.

Вскоре показались и местные обитатели. Сначала меня сопровождали ларги. Они держались позади на почтительном расстоянии, их осторожность пересиливала любопытство. Но, если ларги, будучи млекопитающими проявляли интерес к своему «собрату», то бакланы, во множестве облепившие кекур, были просто ошарашены. Они переступали с ноги на ногу, вытягивали шеи, тревожно галдели. Видимо, с такого рода врагом они сталкивались впервые, и не знали какого подвоха от меня ожидать. Моё медленное неуклюжее перемещение не шло ни в какое сравнение со стремительностью моторных лодок и гидроциклов, от которых они привыкли улетать. Когда я, огибая кекур, приблизился на минимальное расстояние, они всё ещё сидели на скалах, но стоило мне заплыть на мель и встать на ноги, как они, словно по команде дружно взмыли в воздух. Самое удивительное, что нашлось несколько отчаянных смельчаков, продолжавших сидеть на скале, хотя и очень боязливо.
С западной стороны кекура наблюдается что-то вроде пляжа из неокатанных глыб, свалившихся сверху. Все они покрыты слоем птичьего помёта и перьев. Запах, несмотря на ветер, держался специфический. При высадке случилась небольшая неприятность. Вытаскивать на берег матрас с тяжёлым рюкзаком при волнении и по скользким глыбам было очень неудобно. Я снял в воде ласты и вытащил вещи на берег. Вернувшись в воду сразу нашёл одну ласту, но второй и след простыл! Долго я не мог её найти, переступая по воде, как цапля, высматривающая лягушек. Успех в поисках принесла маска и смена тактики. Плавая как бобёр, я вскоре нашёл свою пропажу.

Фотографирование с воды было уже давно мною освоено

Впервые я снял таким образом скалы «Два Брата». Тогда у меня была «мыльница» и спасжилет. Фотоаппарат, я, боясь замочить, старался держать повыше над водой. Подплыв к скалам на расстояние съёмки, я наугад навёл объектив, и, приподнявшись на волне, нажал на кнопку. Фотография получилась вполне приличная.
Здесь мне было намного проще. Сложив матрас пополам и облокотившись на него локтями, я не спеша подгребал ластами, выбирая подходящую точку для съёмки. Неудобства доставляли лишь невысокие, но крутые волны, с брызгами разбивающиеся о подушку надувного матраса. Закончив съёмку скалы в профиль и анфас, переключился на ларгу. Здешняя популяция, «колонновцы», как я её окрестил, была менее любопытной и более осторожной, чем «желтухинцы», что встречались мне на о. Желтухина. Возможно, сказывалась близость к рекреационно нагруженному побережью вблизи посёлка Славянка. Мне с трудом удалось привлечь внимание, шлёпая по воде ластами. Но ещё труднее было успеть навестись и сфотографировать, за те 3 – 4 секунды, когда показывалась настороженная голова ларги. Причём позади меня. Вот когда я пожалел, что не обладаю подводным фотоаппаратом! Но всё же, истратив три кадра, запечатлел одну ларгу, вынырнувшую поблизости.

После часа пребывания на кекуре, запаковал фотоаппарат и поплыл дальше. Не успел отплыть и на сотню метров, как выглянуло солнце и преобразило всё вокруг. «Где оно раньше было?!», — возмутился я про себя. Освещение для съёмки было просто фантастическим. Из монотонно-серого, мир превратился в феерию красок, тонов и оттенков. Заходящее солнце побелило кекур, сделало синим море и позолотило облака на западе. Ветер немного приутих, волна стала положе. Меня опять окружили ларги. Ветер был попутным. Я нацепил маску с трубкой, и, оставив матрас с рюкзаком в дрейфе, стал нырять. Здесь, под водой, тюлени были совсем смелыми. Они сопровождали меня резвясь, показывая свою ловкость и быстроту. А некоторые, подныривая, обгоняли меня у самого дна, и переворачиваясь к верху пузом смотрели снизу вверх. А потом, будто спохватившись, резко бросались в сторону. Словом, вели они себя как стайка ребятишек, перебегающих дорогу перед самым автомобилем, выясняя, кто самый смелый и ловкий.

Матрас сносило довольно быстро – рюкзак прилично парусил. Почти километр я его вообще не толкал. Ныряя, я плыл в паре метров ото дна, а когда всплывал, матрас оказывался прямо в «зените». В нескольких сотнях метров от кекура ларги отстали. Ещё на протяжении нескольких сотен метров я нырял в поисках гребешков или песчанок, пока дно не отдалилось за десятиметровую изобату. Здесь мне уже не хватало воздуха, чтобы плыть надо дном, а когда я всплывал, приходилось догонять рюкзак. Окончательно запыхавшись я «перекурил», цепляясь за матрас. Попил холодного чая из пластиковой бутылки, и «пошлёпал» дальше. Заход солнца я встретил у западной оконечности Антипенко.

И вот показался пляжик «первой ночёвки»

Но… он был занят! Четверо подростков приплыли на резиновой лодке и вольготно расположились на нём. Я вспомнил, что у северо-восточного мыса есть маленький островок с отличной продуваемой галечниковой косой, на которой много плавника. Но он совершенно безводен. Решил запастись водой и плыть ночевать туда. Кроме воды прихватил ещё две палки для каркаса под накомарник и сухих веточек на растопку.
Плыть пришлось долго. Расстояние оказалось большим, чего я не ожидал. Выбрался на берег уже в темноте. И тут был повод порадоваться за себя, за свою предусмотрительность. Палки для накомарника на ощупь я уже бы не нашёл, так как их на островке просто не было. Это я уже утром выяснил. А дрова я насобирал в свете «растопочного» костерка.
Сняв поднадоевший гидрокостюм, остался совсем голым. Тут же налетела стая комаров. Но кусались они недолго. Поднялся ветер и снёс их в море. Я сидел у костра и выщипывал пальцами съедобные кусочки из створок мидий и гребешков. Прошло всего трое суток, как я покинул город, но я уже почти ничем не отличался от самого заурядного дикаря эпохи неолита. Рюкзак и накомарник были далеко в стороне. Весь мир сжался до освещённого круга костра и кучи створок. Было легко представить, что нет никакой цивилизации, а по планете бродят лишь разрозненные племена первобытных людей.

Наутро обошёл свой островок

Его размеры очень невелики, десятые доли гектара. Да и находится он буквально в 50 метрах от о. Антипенко. Наверняка он не имеет собственного названия, решил я. Впоследствии, покопавшись в Интернете, нашёл его настоящее название – о. Птичий. Из достопримечательностей островка мне запомнились многочисленные лужицы в углублениях скал. Вода в них была тухлая и с тиной. Коса, на которой я ночевал, отгораживала от моря мелководную бухточку с хорошо прогретой водой. Её можно отнести ко второй достопримечательности. И третья, самая главная – высокий приметный кекур, в десятке метров от Птичьего. Он имеет правильную форму конуса, окружён глубокой синей водой, и поднимается над морем выше, чем весь Птичий.

Здесь у меня была интересная рыбалка, в стиле первобытных рыбаков. А именно сбор рыбёшек на берегу, голыми руками. Зыбь идущая с открытого моря, наползала на скалы. А когда вода скатывалась с них водопадами, то в углублениях оставались трепыхаться сотни маленьких анчоусов. Оставалось лишь аккуратно их подцеплять пальцами. Таким образом я насобирал несколько пригоршней, пока не вспомнил, что мне ещё нужно успеть на дневной рейс «Кометы». Наскоро собравшись, отчалил из мелководной бухточки островка на материк.

Обратный путь был ничем особым не примечателен

Ноги в ластах привычно загребали воду. Плыть для меня стало так же легко, как и идти пешком. Единственное неудобство, правда, психологического плана, доставляла мысль об акулах. И хотя я был уверен, что ничего со мной не случится, но было неприятно осознавать, как хорошо меня сейчас видно из под воды и как я беззащитен, находясь в нескольких километрах от берега. Чтобы выбросить из головы неприятные мысли, обратил внимание на то, какие красивые пейзажи открываются вокруг, какая наступила чудесная, не по-осеннему жаркая погода, как быстро движутся навстречу обрывки водорослей и как неумолимо смещается вправо мыс Брюса. А это означало, что и я так же неумолимо приближался к берегу, хотя на таком удалении от него, это не было заметно «на глаз».

Здесь я обратил внимание, что не я один стремился к берегу. Сначала меня обогнала одна стрекоза. Но когда за ней проследовала в том же направлении вторая, десятая и так далее, мне стало весело и интересно. Перелётных стрекоз я видел впервые. А в том, что они целенаправленно покидали острова, не было никаких сомнений.
По прибытии на берег у меня оставался час, чтобы просушить гидрокостюм и упаковать рюкзак. Когда всё было сделано, отправился в Славянку. Через час я подошел к причалу. Он был пуст. На стене кассы висело объявление, что все рейсы отложены на неопределённое время в связи с угрозой распространения ящура. На автостанции висело точно такое же объявление. Что оставалось делать? Переплывать Амурский залив на о. Попова, и оттуда на пароме до Владивостока? Но это слишком долго и рискованно. 22 километра по воде – это не шутка! Отправился пешком, в надежде поймать попутку, хотя дело это практически безнадёжное.

Но я всё же добрался вечером до дома на автобусе Зарубино – Владивосток.

Карта островов у Славянки с пометкой маршрута описанного в статье

Автор фото и материала: Роман Верещаков (РоманВер)

Начало в статье: На самых мористых островах, или кекурная робинзонада

Продолжение в статье: Острова Гаккеля, или 40 часов в спальном мешке